„РЕКВИЕМ”
Стефан Неделчев Цанев (р. 1936 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Айдын Тарик, Александр Борисов, Иван Голубничий, Олег Глечиков
Стефан Цанев
РЕКВИЕМ
Той пак се връща, тих, прегърбен,
под тежестта на много спомени.
Лицето му е сбръчкано и болно
от много смях и много скърби.
Той всяка вечер спира до фенера,
сверява си часовника по градския,
кой знай кому усмихва се приятелски
и всяка вечер пита портиерката
за някакво писмо, което чака
тринадесет години...
Тих, прегърбен,
изкачва се замислено по стълбите.
Като изгаснало прозорче в мрака
мержей визитната му картичка,
написана със Ъ и ерове
(професията е зачеркната).
Затваря се във душната си стаичка,
разтваря старите тефтери
с баланси, заеми и кредити,
до полунощ пресмята лихвите,
сортира несконтираните полици
(възкръсват в тъмното надеждите...).
Ръце потрива, криво се усмихва,
заспива като цар със спомените си,
а сутринта се буди, тих, прегърбен,
безшумно слиза пак по стълбите,
замислен, сгърчен и треперещ,
душен от злоба, плач и кашлица.
На старата визитна картичка
професията е зачеркната.
Стефан Цанев
РЕКВИЕМ (перевод с болгарского языка на русский язык: Айдын Тарик)
Он снова здесь, но тихий и сутулый
от тяжести воспоминаний многих.
Лицо его в морщинах скорбных
от смеха прежнего и новой боли.
Под фонарём он каждый вечер
свои часы сверяет с городскими,
по-дружески кому-то улыбаясь,
и ждёт тринадцать лет письма, о нём
консьержку спрашивая...
Тихий и сутулый,
задумавшись, ступени он считает.
Его визитка в сумраке мерцает
как вдалеке угасшее окошко,
(зачёркнута профессия) в ней – еры
и Ъ конечные словам зачем-то.
Он, в душной комнатке закрывшись,
свои гроссбухи старые листает
с кредитами и дебетами, сальдо
до полночи упрямо подбивая,
и вычисляет векселей дисконты
(и в сумраке надежды воскресают...).
Он руки потирает, кривит губы,
и с памятью по-царски засыпает,
и снова утром, тихий и сутулый,
бесшумно вниз ступени он считает,
задумавшийся, скорбный и дрожащий,
удушен плачем, злобою и кашлем.
При нём визитка старая, на ней
зачёркнута профессия.
Стефан Цанев
РЕКВИЕМ (перевод с болгарского языка на русский язык: Александр Борисов)
Он вновь вернулся тихий и сутулый
Под тяжестью своих воспоминаний.
Лицо его морщинисто, больное
От смеха старого и новых скорбей.
Под фонарём стоит он каждый вечер,
Свои часы сверяя с городскими,
И кой кому по-дружески смеётся,
Пытает каждый вечер консерьежку
О некоем письме, что ожидает
Тринадцать лет…
И тих, сгорблённый,
Задумавшись идёт он по ступеням.
И, как окном, погашенным во мраке,
Мерцает его старая визитка,
Написанная с Ером и Ерове
(профессия зачёркнута).
Запершись в своей маленькой каморке,
Он старые гроссбухи раскрывает,
С балансами и займами…
До полночи считает он проценты
И сортирует с дисконтом счета.
(И в темноте надежды воскресают…).
Потерши руки, криво усмехаясь,
Заснёт он, как король в своих мечтаньях,
А поутру, проснувшись, тих и сгорблен,
Спускается по лестнице безмолвно,
Задумчив, огорчённый и дрожащий,
От душной злобы, ярости и кашля,
А на старинной карточке визитной
Профессия зачёркнута.
Стефан Цанев
РЕКВИЕМ (перевод с болгарского языка на русский язык: Иван Голубничий)
Он возвращается, согбенный, тихий,
под тяжестью больших воспоминаний.
Его лицо больное всё в морщинах
от скорби и веселия былого.
Он каждый вечер возле фонаря сверяет
свои часы с большими городскими,
приятельски кому-то улыбаясь,
и каждый вечер у портье пытает,
мол, не было ль такого-то письма,
его он ждёт тринадцать лет.
Согбенный,
по лестнице задумчиво нисходит.
Как будто бы погасшее окошко,
блеснёт во мраке карточка его
визитная с полузабытым Ъ
(профессия зачёркнута на ней).
Закрывшись в душной комнате своей,
он раскрывает старые тетради
с кредитами, заёмами и прочим
и до полуночи считает прибыль
(и в чёрной тьме надежды воскресают…).
Вот, усмехаясь, потирает руки,
и засыпает гордо, словно царь,
но утром снова, тихий и согбенный,
спускается по лестнице бесшумно,
задумчивый, морщинистый, дрожащий
от злобы, нездоровья и от слёз.
На пожелтевшей карточке визитной
профессия зачёркнута его.
Стефан Цанев
РЕКВИЕМ (перевод с болгарского языка на русский язык: Олег Глечиков)
Он возвращался сгорбленный и тихий
Под тяжестью воспоминаний жизни.
Лицо в морщинах, словно ствол у облепихи,
От смеха горького – над тропою к тризне.
И каждой ночью, у фонаря с часами,
Свои подстраивает старые часы.
Кому-то, словно улыбается глазами,
И ждёт послания, как утренней росы.
Тринадцать лет, он ждёт письма, ранимый.
Но каждый раз, консьерж твердит лишь – нет!
И тихий, сгорбленный, и сразу нелюдимый,
Поднявшись в номер, он включает свет.
Его визитка, как потухшее окно.
Слова пестрят и буками, и ерами…
Нет и профессии – там чёрное пятно…
Он скрыт весь за молчанием, с манерами.
Закрывшись в душной комнате своей,
Он достаёт все записные книжки,
С кредитами, с пометками полей,
Доход высчитывает, явно, жидкий.
Вдруг, в полночь, потирает руки,
В улыбке кривит губы, глядя вдаль,
Слова жуёт, про нищету и муки…
И тут же засыпает, словно царь.
А утром, снова, сгорбленная, тихая,
Идёт по лестнице фигура, не спеша.
Лицо морщинами-бороздами извитое,
От злого умысла, едва жива душа…
Идёт ли к зданию он веры и конфессии?
Но та же карточка, с зачёркнутой профессией.